чашки, разномастные, выстроены вряд на пианино.
вжавшись лбом о дерево, которое не желает принимать меня,
я, не попадая в лады, бью пальцем по черной, потом по белой.
ногой прижимая педаль настолько, что о неизвестном существовании третьей вспомнил мир.
звуки, звуки так сильно бьют. корябуют душу изнутри.
играю сонату, конечно же лунную.
и, наверное, где-то воют волки по прошедшей любви. или одиночеству.
загрызанная, добыча давно истекла кровью, щурясь на свет самой яркой звезды.
Благодарю Бетховена за все, за то что так волнительно я переживаю эту музыку, вторя его рукам.
Небрежно отчетливо, вступая нижними ладами, люди плачут. но не я.
не сегодняшней ночью.